Вторым типом карты – и именно о нем идет речь в настоящем повествовании – был портолан, или карта для отыскания гаваней. Первоначально такие карты рисовали как приложения к древним прибрежным лоциям (периплам). Сложно сказать, что важнее для истории. Прибрежная лоция представляла собой текстовое описание, призванное помогать морякам безопасно проводить суда вдоль определенных участков побережья и в гавани со сложными подходами. В ней описывалось расположение рифов и мелей, а также заметных ориентиров на берегу, по которым мореплаватель мог судить о том, где находится. Карта-портолан как приложение ктакой лоции возникла из-за необходимости иметь перед глазами более наглядный материал, отражающий сложности навигации в данных водах, и из-за недостатков словесного описания всевозможных ситуаций, которые могли возникнуть даже во время самого обычного каботажного плавания. Таким образом, карта-портолан была прибрежной картой, которую составляли моряки исключительно на основании опыта и знания местных особенностей, то есть берегов и гаваней полезных для перехода из одного места в другое. В этом их принципиальное отличие от ранних карт мира в целом и от карт стран и провинций, которые составлялись академично и строго по науке для небольшого круга ученых мужей. Из дошедших до нас фрагментарных документов можно сделать вывод, что вначале развитие морской карты шло независимо и практически не пересекалось с эволюцией общегеографических карт. Кроме некоторых расстояний, появившихся на картах с легкой руки любопытных людей вроде Страбона, Марина и Птолемея, между рисовальщиками морских карт и географами, занимавшимися составлением карты мира, было мало общего.
Историю морских карт и их авторов проследить даже труднее, чем историю мировых карт и людей, которые занимались их составлением. Причина в том, что за всю историю человечества не было такой группы людей – за исключением, возможно, профессиональных преступников, – которые более неохотно вели бы записи, чем моряки. Они были философами, но не обладали преимуществами университетского образования; математиками, но скорее по необходимости, чем по призванию; астрономами, лишенными иной обсерватории, чем корабельная палуба. Они держали свои знания при себе и не спешили ими делиться.
Не со всем написанным в двух этих абзацах согласен. Что бросилось в глаза "то есть берегов и гаваней полезных для перехода из одного места в другое". И по ныне морской люд считает, что он "ходит", а не "плавает". И с чего это они так за это "ходят" так ревниво держатся?
Almeida, Португалия