После этого г-жа Сазерленд продолжила свои поиски в музеях. Ей удалось найти новые образцы пряжи викингов, и деревянные линейки, на которых отмечались торговые операции, и десятки точильных камней.

Артефакты были обнаружены в четырёх местах, причём не только на Баффиновой Земле, но и на севере полуострова Лабрадор (а их разделяет более полутора тысяч километров). В каждом из этих мест существовали поселения культуры Дорсет, что намекало на их контакты с викингами.

В конце концов г-жа Сазерленд возобновила раскопки в самом многообещающем месте — долине Тэнфилд на юго-восточном побережье Баффиновой Земли. В 1960-х годах американский археолог Моро Максвелл обнаружил там часть здания из камня и дёрна, которое, по его словам, было трудно интерпретировать. Г-жа Сазерленд заподозрила, что этот дом построили викинги.

С 2001 года археологи отыскали массу свидетельств пребывания викингов в этих местах: фрагменты шкур крыс Старого Света, лопату из китового уса, похожую на те, которыми гренландцы резали дёрн, крупные камни, вырезанные и отделанные по европейскому образцу, а также ещё больше пряжи и точильных камней. К тому же руины имеют поразительное сходство со зданиями викингов Гренландии.

Некоторые исследователи Арктики отнеслись к находкам скептически. Радиоуглеродная датировка показала, что долина Тэнфилд была заселена задолго до прибытия викингов. Но в то же время она дала понять, что эта местность заселялась несколько раз, и в том числе в четырнадцатом столетии, когда викинги активно занимались земледелием на берегах соседней Гренландии.

Далее сотрудники Геологической службы Канады изучили канавки более 20 точильных камней из долины Тэнфилд и других мест с помощью энергодисперсионной спектроскопии. В них обнаружились микроскопические полосы бронзы, латуни и плавленого железа, что недвусмысленно указывает на европейскую металлургию.

Г-жа Сазерленд полагает, что викинги отправлялись в Канадскую Арктику в поисках ценных ресурсов. Знать Северной Европы того времени высоко ценила моржовую кость, мягкие меха и прочие вещи, которые в том числе добывались охотниками культуры Дорсет. Воды Хеллуланда кишели моржами, берега изобиловали песцом и другим мелким пушным зверем. Вероятно, викинги выменивали их на железо, куски дерева под резьбу и прочие товары.

Если г-жа Сазерленд права, то она открыла новую главу в истории Нового Света.

Результаты исследования были представлены на заседании Совета северо-восточной исторической археологии в Сент-Джонсе (Канада).

Реконструкция дерновых хижин викингов в л’Анс-о-Медоуз.

Все вышеназванные открытия сделали доказанной гипотезу о том, что викинги действительно побывали в Америке за пять столетий до Колумба.Таким образом, долго опровергаемый, не принимаемый на веру и считаемый многими лишь приправленной крупицами правды легендой факт открытия и исследования Нового Света, описанный в «Саге о гренландцах» и в «Саге об Эрике Рыжем», подтвердился как подлинный. Вышло, что Ньюфаундленд действительно оказался «Винландом», о котором рассказывали саги.

Открытие, однако, вывело на передний план новые вопросы относительно того, что же видели викинги в Америке и сколь правдоподобными могут быть запечатленные в сагах наблюдения. Если Ньюфаундленд и есть Винланд, то где же виноград, где буйная растительность, о которой рассказывается в легендах о гренландцах и об Эрике Рыжем? Отчасти ответ может дать то соображение, что климатические условия в данном регионе в 1000 г. отличались большей мягкостью, нежели позднее. До конца XIII столетия климат в Северном полушарии был и верно более теплым, но потом начал становиться все более холодным, что продолжалось поступательно до середины XIX века, когда снова началось потепление. В ту эпоху, нареченную «Малым ледниковым периодом», зимой представлялось возможным бегать на коньках по Темзе и по каналам в Голландии, тогда как в Северной Европе и в Северном Китае нередко от холода гибли урожаи. В общем и целом страны в более умеренных климатических зонах перенесли похолодание легче. В «поднятых» к северу районах полушария, однако, изменение погодных условий повлекло и более суровые последствия. Какие бы растения ни росли в Гренландии и далее к западу, вопрос выживания их делался все более трудноразрешимым. Увеличение количества айсбергов вынудило китов мигрировать далее на юг, а значит, источник поступления питания для эскимосов на Крайнем Севере тоже оказался под угрозой, заставляя многих аборигенов искать более благодатных земель. Следовательно, на Винланде в 1000 г., вполне возможно, произрастала более разнообразная и теплолюбивая растительность. Предполагается также, хотя подобного рода нюансы весьма хрупки, что Лейф Эрикссон намеренно дал вновь открытой земле привлекательное название, чтобы подхлестнуть интерес со стороны потенциальных поселенцев, как сделал его отец в случае с Гренландией (название это, как известно, означает буквально «Зеленая Земля». - Прим. пер.).

Какая бы растительность ни произрастала теперь в данном регионе, викинги в их время нашли там более благодатный климат. Однако вот вопрос: как долго они пробыли там? Что они делали? Было ли у них только одно поселение и что побудило их бросить его? Искали ли они новых мест где-то еще? В поисках ответа приходится вновь обращаться к сагам. Сказания эти ближе всего к истинной истории викингов в Северной Америке, и описанные в них события полны драматизма.

Жизнь в Винланде

После возвращения экспедиции Торвальда уже в начале XI века прошел год-другой, прежде чем викинги вновь посетили Винланд. На сей раз заявленной их целью служило основание заметного по размерам поселения в Винланде. Колонистов набирали в Гренландии. Партия состояла из 60 мужчин и пяти женщин при некотором количестве скота, а возглавлял ее человек по имени Торфинн Карлсефни. Они поставили парус и без приключений добрались до Лейфсбудира в Винланде, далее говорится, что путешественники не испытывали недостатка в пище, ибо «вокруг хватало всякой дичи, рыбы и прочего, что шло к столу». Колонисты занялись заготовкой дерева, которое являлось дефицитным материалом в Гренландии. Примерно тогда же Гутрид, жена Карлсефни, родила в поселении на Винланде мальчика, названного Снурри и ставшего таким образом первым ребенком европейских родителей, появившимся на свет в Америке. Более того, если верить «Саге о гренландцах», Карлсефни «велел воздвигнуть грозный палисад вокруг домов, и они (он и его спутники) провели все приготовления, чтобы иметь возможность защититься». Из чего мы заключаем, что данные фортификации стали первым укреплением, построенным европейцами в Америке.

Очередные репродукции артефактов викингов из Центра посещений в л’Анс-о-Медоуз. Удалось отыскать немало гребней эпохи викингов, а это указывает на то, что выглядеть опрятным считалось хорошим тоном у представителей скандинавской культуры.

В сагах говорится, что колонисты-викинги в Винланде вооружались мечами, секирами и копьями. О лучниках в их рядах не упоминается. Главным оборонительным снаряжением служили щиты. Красные щиты являлись сигналом к битве, тогда как белые представляли собой символы миролюбивых намерений. Кольчугами викинги обычно не располагали по причине высокой стоимости такого рода изделий. Их имели, вероятно, только вожаки и самые богатые из скандинавов. Однако нам известно о кольчугах, попавших в Америку, свидетельствами чему служат два фрагмента, относящиеся к XI и XII столетиям, открытые в результате археологических раскопок в Северо-Западной Гренландии и на востоке острова Элсмир.

Викинги-колонисты провели зиму в поселении на Винланде. Они не обнаруживали никаких следов присутствия скрэлингов до тех пор, пока следующим летом «великое множество их не появилось из ближайших лесов». Как утверждается авторами, туземцев изрядно напугало мычание скота, привезенного викингами, что вызвало некоторое смятение, особенно если учесть, что «ни одна сторона не понимала языка другой». В качестве «символа мира» викинги решили «взять белый щит и принести его в направлении к ним [т.е. к аборигенам. - Прим. пер.]». Ход сработал. В итоге удалось понять, что скрэлинги намеревались торговать с викингами.

Как португальцы в XV веке открыли золото Африки

(карта Африки конца XV века)

В 1252 году Генуя и Флоренция начали чеканить золотые монеты. Но этот металл в Европе не добывался. Зато он был в изобилии в Западной Африке. Европейский колониализм начался не с похода за пряностями, а за золотом. С начала XV века португальцы методично осваивали западный берег Африки, выменивая золото на красивые ракушки.

В 1252 году Генуя и Флоренция начали чеканить почти одинаковую золотую монету – дженовино, весом 3,6 гр. (в Генуе чуть позднее её назвали дукатом, во Флоренции – флорином). В 1284 году золотые монеты появились в Венеции. До этого Европа выпускала только серебряные деньги. Чеканка этих хороших монет породила колоссальную потребность в золоте. Этого драгоценного металла на континенте не было. Перед Европой встал вопрос – где брать достаточное количество золота. Его могли дать только африканские колонии. И с конца XIII века Европа была вынуждена заниматься колониализмом. Вовсе не поиск пряностей толкал европейцев на открытие новых земель (они их, в конце концов, могли купить у арабских посредников), и не рабов (их им в достаточном количестве поставляли крымские и другие черноморские колонии генуэзцев), а золота – для монетных дворов.

И вот какой был найден выход …

В то время единственным поставщиком золота как для европейцев, так и для арабов был запад Африки. Его месторождения располагались между рекой Сенегал на севере и рекой Тинкиссо, притоком Нигера, на юге. Местные жители выкапывали там шахты глубиной до 20 метров. Оттуда они извлекали золото, по большей части в порошке, на которое выманивали у берберов или арабов соль, холст и медные изделия.

(Каталонская карта Африки конца XIV века, на которой нарисован арабский купец, приехавший за золотом к негритянскому царьку)

Эта торговля называлась «немой»: арабские купцы доходили до некой линии, которую никогда не пересекали, достаточно далёкой от копей, чтобы их не было видно. Подойдя туда, они долго били в барабан, а потом раскладывали на земле товары. В эти земли заходили не только арабы, но изредка и генуэзцы и каталонцы. Однако африканцы выменивали на товары немного золота, столько, сколько хватало им для текущей жизни. И арабы, и европейцы не могли взять его столько, чтобы наладить достаточную монетную систему.

О том, что в этом регионе было очень много золота, окончательно стало понятно во время паломничества в Мекку в 1324 году нигерского царька Манса Мусы. Он сначала прибыл в Каир. Его сопровождало около тысячи чёрных рабов и 40 мулов, нагруженных золотом. Он осыпал Каир дарами, и не пропустил ни одного богослова и ни одну мечеть, не осыпав их золотом. В общей сложности он оставил в городе около 50 тысяч золотых монет (в пересчёте на эту меру; т.е. около 180 кг золота). Ещё по 20 тысяч золотых монет он подарил Мекке и Медине.

Португальцы первыми из европейцев решились самостоятельно, без арабского посредничества, достичь нигерских копей. В 1415 году они захватили на африканском побережье Сеуту, а потом юго-западнее основали цепь небольших портов-крепостей. С 1436 года их каравеллы пошли вдоль побережья Марокко, достигнув городка Сафи – на одной широте с Канарскими островами. Из первой вооружённой экспедиции вглубь материка моряки привезли только кожу, воск и камедь. Золота там не было. Это заставило португальцев отправиться южнее.

(Португальская карта Африки начала XV века, на которой показан арабский караван с золотом)

В 1482 году на Золотом Берегу бы возведён форт Сан-Жоржи-да-Мина. Для его постройки португальский король прислал около сотни каменщиков и других мастеров, а также четыре корабля с черепицей и другими стройматериалами. До освоения копей Нового Света этот форт оставался главным рынком золота не только для Португалии, но и всей Европы. Для оплаты золотого порошка здесь использовались manilles – латунные браслеты. Чтобы обеспечить себя ими, португальцы были вынуждены закупать много немецкой меди в Брюгге и Антверпене.

Только один форт Сан-Жоржи-да-Мина давал теперь до 10-12 тонн золота в год, монетные системы Пиреней, итальянских городов-республик и Фландрии были теперь полностью обеспечены этим драгоценным металлом. Одновременно были ослаблены и арабские города Северной Африки, жившие до этого посредничеством при продаже золота, слоновой кости, пряностей и хлопковых тканей в Европу. Чистая прибыль португальцев на этих операциях возросла с 300 до 350-400%.

(Португальская карта Африки середины XV века)

Но оказалось, что и эту огромную рентабельность можно ещё увеличить. Португальцам снова помог случай. На одном из их кораблей было несколько больших красных раковин conchas vermalhas. Негры увидели их, и они им очень понравились. Уже через год в Сан-Жоржи-да-Мина за одну такую раковину негры давали 20-30 золотых монет (т.е. 70-105 гр. золота). Для португальцев же эти раковины, добывавшиеся на побережье их страны, в прямом смысле слова не стоило ничего.

Вслед за португальцами в поход за бесплатным золотом устремились испанцы и другие европейцы. Начиналась эра Великих географических открытий и колониализма.

/ttolk.ru/

Гластонбери. Такое имя носил Гластонбери в кельтской мифологии в те времена, когда он был почти со всех сторон окружен водой. Остатки соседних прибрежных поселений периода железного века подтверждают, что эта часть графства Сомерсет лежала под водой и до Гластонбери добирались на лодках.

У кельтов был закон — надо быть худым, а потому многие занимались спортом. Кому не налезал «стандартный» пояс, того штрафовали.

Нравы в быту были своеобразными. В военных походах гомосексуализм был нормой. Женщина пользовалась большой свободой, ей легко было добиться развода и забрать обратно принесенное с собой приданое. Каждый племенной князь держал свою дружину, которая защищала его интересы. Частой причиной для драк мог быть даже такой мелкий повод — кому из старших достанется первый, лучший кусок оленя или кабана. Для кельтов это было делом чести. Подобные раздоры нашли отражение во многих ирландских сагах.

Кельтов нельзя было назвать одной нацией, они оставались раздробленными на отдельные племена, несмотря на общность территории (более одного миллиона квадратных километров), общий язык, единую религию, торговые интересы. Племена численностью примерно в 80000 человек действовали порознь.

Путешествие в прошлое

Представьте себе, что в шлеме, снабженном шахтерской лампой, вы спускаетесь по наклонной выработке в глубь горы, в шахту, где с незапамятных времен в восточных Альпах кельты добывали соль. Путешествие в прошлое началось.

Через четверть часа встречается поперечная выработка, она так же, как и штрек, по которому мы шли, трапециевидна в сечении, но все четыре стороны ее раз в пять меньше, только ребенок может проползти в это отверстие. А когда-то здесь проходил в полный рост взрослый человек. Горная порода в соляных копях очень пластична и с течением времени словно затягивает раны, нанесенные ей людьми.

Кельтский шлем.

Сейчас в шахте соль не добывают, шахта превращена в музей, где можно увидеть и узнать, как некогда люди получали здесь столь необходимую всем соль. Рядом работают археологи, их отгораживает от экскурсантов железная решетка с надписью: «Внимание! Идут исследования». Лампа освещает уходящий вниз наклонный деревянный лоток, по которому можно сидя спуститься к следующему штреку.

Шахта находится в нескольких километрах от Зальцбурга (в переводе — Соляная крепость). Городской музей истории переполнен находками, добытыми из шахт, разбросанных по району, который называется Зальцкаммергут. Соль из этого района Альп тысячелетия назад доставлялась во все уголки Европы. Разносчики несли ее на своих спинах в виде 8-10-килограммовых цилиндров, обложенных деревянными рейками и обвязанных веревками. В обмен на соль в Зальцбург стекались ценности со всей Европы (в музее можно увидеть каменный нож, сделанный в Скандинавии — минеральный состав это доказывает, — или украшения из балтийского янтаря). Вероятно, именно поэтому город в восточных предгорьях Альп издревле славился своим богатством, ярмарками и праздниками. Они и до сих пор существуют — всему миру известны ежегодные зальцбургские фестивали, побывать на которых мечтает каждый театр, каждый оркестр.

Находки в соляных разработках шаг за шагом открывают нам далекий и во многом таинственный мир. Деревянные лопаты, но вместе с тем железные кирки, обмотки для ног, остатки шерстяных свитеров и меховых колпаков — все это нашли археологи в давно заброшенных штольнях. Среда, в избытке содержащая соль, препятствует распаду органических материалов. Поэтому ученые смогли увидеть отрезанные кончики колбасы, вареные бобы и окаменевшие отходы пищеварения. Лежанки говорят о том, что люди подолгу не выходили из шахты, спали рядом с забоем. По приблизительным оценкам, в шахте одновременно трудились около 200 человек. При тусклом свете лучин закопченные сажей люди вырубали соляные блоки, которые потом на санках вытаскивали на поверхность. Сани скользили по путям из сырой древесины.

Прорубленные людьми штреки связывают между собой бесформенные пещеры, созданные самой природой. По приблизительным оценкам, люди прошли в горе более 5500 метров штреков и других выработок.

Среди находок, сделанных современными археологами в шахтах, нет человеческих останков. Только в хрониках, относящихся к 1573 и 1616 годам, говорится, что в пещерах найдено два трупа, их ткани, как у мумий, были почти окаменелыми.

Бронзовое изображение колесницы, заполненной людьми, обреченными на жертвоприношение богам. VII век до Р. Х.

Ну а те находки, которые ныне попадают к археологам, часто заставляют поломать голову. Например, экспонат под шифром «В 480″ напоминает напальчник, сделанный из мочевого пузыря свиньи. Открытый конец этого маленького мешочка можно было затянуть с помощью приделанного шнура. Что это — гадают ученые — защита ли для пораненного пальца или маленький кошелек для ценных вещей?

Священное растение — омела

«При исследовании истории кельтов, — говорит историк Отто-Герман Фрей из Марбурга, — неожиданности сыплются, как капли дождя». В ирландском культовом месте «Эмайн Маха» был найден обезьяний череп. Как он там оказался и какую роль выполнял? В 1983 году археологам в руки попала доска с текстом. Его частично расшифровали и поняли, что это спор двух групп соперничающих колдуний.

Еще одна сенсационная находка, сделанная в последние месяцы, добавила размышлений о том, что такое духовная культура кельтов. В 30 километрах от Франкфурта была обнаружена стилизованная фигура человека выше натурального размера, сделанная из песчаника. В левой руке щит, правая прижата к груди, на одном из пальцев виднеется кольцо. Его костюм дополняют шейные украшения. На голове — нечто вроде тюрбана в форме листа омелы — священного у кельтов растения. Вес этой фигуры — 230 килограммов. Что она изображает? Пока специалисты придерживаются двух мнений: или это фигура какого-то божества, или же это князь, облеченный еще и религиозными обязанностями, может быть, главного жреца — друида, как называют кельтских служителей культа.

Надо сказать, что нет другого европейского народа, который бы заслуживал таких мрачных оценок, когда речь заходит о друидах, их магии и приверженности к человеческим жертвоприношениям. Они умерщвляли пленных и единоплеменников-преступников, они же были судьями, занимались врачеванием, учили детей. Большую роль они играли и как прорицатели будущего. Вместе с племенной знатью друиды составляли верхний слой общества. Римские императоры после победы над кельтами сделали их своими данниками, запретили человеческие жертвоприношения, отняли у друидов многие привилегии, и те лишились того ореола значительности, который их окружал. Правда, долгое время они еще существовали как странствующие прорицатели. Да и теперь в Западной Европе можно встретить людей, которые заявляют, что будто бы унаследовали мудрость друидов. Выходят книжки вроде «Учение Мерлина — 21 лекция по практической магии Друидов» или «Кельтский древесный гороскоп». Уинстон Черчилль в 1908 году вошел в кружок последователей друидов.

Еще ни одна могила друида не встретилась археологам, поэтому сведения о религии кельтов чрезвычайно скудны. Понятно поэтому, с каким интересом изучают историки найденную недалеко от Франкфурта фигуру в надежде, что наука продвинется в этой области вперед.